Обычаи, традиции, «законы» воровского сообщества
Сидят зэки в камере. На столе — хлеб. Вдруг выскакивает крыса, хватает хлеб и бежит. Один из зэков снимает башмак и убивает ее. Другой зэк говорит:
— Вот мы все здесь сидим — воры. Крыса украла у нас хлеб, значит она тоже вор. А раз вор — она наш товарищ. И ты убил нашего товарища. Если не придумаешь отмазку, плохо тебе будет.
— Если она наш товарищ, — отвечает первый зэк, — что ей, западло было посидеть вместе с нами?
«Законы». Анекдот иллюстрирует одну из воровских традиций — не вредить своим собратьям по ремеслу. Совокупность всех традиций и обычаев объясняет, почему угнетенное, загнанное в тюрьмы преследуемое преступное сообщество выжило, существует, а сегодня еще и процветает. Этому есть такие объяснения:
1. Стремление режима сохранить этот клан как инструмент, который отвлекает народ от провалов политики, на который можно свалить большую часть государственных бед. В эти периоды объявляется в СМИ «беспощадная» борьба с криминалом.
2. В заключении, в тех условиях, в которых содержатся «эти отбросы общества», как их величали и Гюго, и Горький, и советские идеологи, могут выжить только сильные личности.
3. В криминале существует совершенная система управления сообществом, от которой далеко отстает традиционная система управления государством.
Наиболее стойкая идеология, возможно, присуща именно воровскому клану. Только твердая убежденность, помноженная на традиции и силу характера, оказывает действие на души людей. Примеров тому много, в частности бескомпромиссное поведение пенсионеров на митингах, отстаивающих под красными знаменами пошатнувшиеся идеи социализма и коммунизма. Аналогичным образом криминал вдалбливает в головы интеллектуально незрелых «шестерок» свои многовековые обычаи, традиции и «законы».
Структура управления сообществом позволяет ворам использовать принципы коммунистической морали. Считается, что все воры равны, но тем не менее среди них выделяются авторитеты, личные качества которых предопределяют воровские успехи. Лучших среди них на основании рекомендаций двух-трех «законников» после соответствующей проверки признавали «вором в законе». Присвоению этого высшего титула предшествовал ритуал «коронования» и «клятвы» на верность «братве». Такой хорошо срежиссированный и отрепетированный годами спектакль в значительной мере поднимал статус организации и авторитет приобщенных, усиливал эмоциональное воздействие на людей. Ритуал по существу сходен с процедурой отбора и приема в члены партии, но намного превосходит ее по значимости в воровской среде.
«Воры в законе», чтобы поддержать качественную селекцию, узаконили и поддерживают криминальную субкультуру, включающую традиции, обычаи, жаргон, татуировку, клички, азартные игры, блатные песни и стихи, созданные предшествующими и совершенствуемые новыми поколениями. Традиция (от лат. traditio — передача), обычай — это элементы социального и культурного наследия, передаваемые из поколения в поколение и сохраняющиеся долгое время среди людей.
Первую группу традиций чаще называют «правилами-заповедями арестанта». Например, «не делай ничего такого, что может вредить всем нам, так как от этого страдает каждый из нас». Строго запрещалось жить за счет собратьев, лгать товарищам, подглядывать за другими и доносить, враждовать на национальной почве, заниматься спекуляцией и коммерческой деятельностью, предъявлять претензии без решения сходки и т. д. Главное правило зэка формулируется кратко: «Нашел — молчи, потерял — молчи, украл — молчи, обокрали — молчи». С длинным языком в криминальной среде живут не долго.
Вторая группа традиций регламентирует отношения «блатарей» с обществом и представителей преступной среды с различными категориями осужденных, которые делятся на авторитетов, мужиков и отверженных. В начале века существовала другая классификация. На верхней ступени воровского клана стояли «Иваны», или «бродяги», — главные носители тюремных традиций. «Иван» — человек, для которого воля дороже всего, он ловок, умеет увернуться от всякой кары. На второй ступени — «храпы». Ее представители «храпели», т. е. возмущались буквально всем, что признавали неправильным, и, получив удовольствие от затеянного конфликта, уходили в тень. Третья ступень — «жиганы», рядовые воровские специалисты. И на последней ступени — «шпанка» — бесправная, голодная, задавленная масса арестантов. Высшая «доблесть» и ранее, и сегодня — совершить преступление и не попасться. Попавшись — не выдавать сообщников, в местах заключения не работать, обирать других заключенных, играть мастерски в карты, беспрерывно стремиться к побегу.
Третья группа традиций регулирует порядок внутренних отношений между членами криминального сообщества:
— беспрекословно выполнять указания главарей,
— вносить сумму в «общак»,
— обязательно расплачиваться в случае проигрыша в карты и т. д.
На подавление и подчинение направлена проверка вновь прибывшего осужденного, его «прописка». Чаще всего к новичку применяется «проверка» избиением; если не донесет об этом — достоин доверия.
Законы — это часть обычаев воровского сообщества. Например, закон «не работать» принят с тем, чтобы вор мог сохранить высокую чувствительность пальцев, что необходимо в воровской специальности. Сегодняшний «вор в законе» в своем мирке является судьей и, в соответствии с законом, получает определенный процент за это, благодаря чему может существовать безбедно. Если конфликтов в окружении нет, их можно инициировать, например, распространяя ложную информацию, вызывающую конфликты среди подопечных.
Похороны вора тоже происходят в соответствии с традициями, напоминая своей пышностью театрализованное представление: цветы, венки, оркестр, кавалькада машин. В гроб вору кладут крест, колоду карт, деньги, водку и нож. Крестом он оправдается перед Богом, деньгами откупится от черта, сыграв с ним в карты на «перевод» в рай, угостит встретившегося там вора водкой и зарежет «суку», стукача или изменившего обычаям, если встретит. В Москве новые русские разбойники облюбовали Ваганьковское кладбище. «Ваганьки» на старорусском языке означает всех неприкаянных, бомжей и разбойников. Раньше это кладбище соответствовало своему названию. Сегодня оказалось, что знаменитые люди лежат в окружении воров и бандитов: рядом с Высоцким — братья Квантришвили; рядом с Есениным — вор Кучулария по кличке Писо и скромная могила Когана по кличке Моня. Здесь же и государственный вор брежневских времен — министр внутренних дел Щелоков.
Наказания за нарушение законов. Виновному за несоблюдение законов на сходке могли сделать «правило», т. е. подвергнуть наказанию. До 1947 года таким наказанием была публичная пощечина, позднее избиение (но не по жизненно важным органам). Сегодня накладывают штраф и включают «счетчик», ломают руки, ноги, позвоночник. Очень серьезные нарушения «законов» караются смертью. Здесь же решается вопрос: развенчать провинившегося или оставить в звании вора. В последнем случае, несмотря на убийство виновного, его хоронят с подобающими почестями.
Приговор выполняется сразу на сходке, причем, как правило, человеком, наиболее близким жертве. Если сходка происходит в лагере, из числа заключенных назначается «мужик», который должен взять ответственность за убийство на себя. «Ответчик» за убийство, или иначе «грузчик», «носильщик», — как правило, осужденный на длительный срок, отбывший небольшую его часть, для которого это преступление практически не повлияет на длительность заключения.
Исполнителями других «приговоров» назначаются молодые преступники, поддерживающие «воровскую идею»: в местах заключения — это «стрелочники», «грузовики», «торпеды», лица, не выплатившие карточный долг; на воле — рядовые члены группировки — «шестерки», боевики, но могут быть и специально нанятые киллеры. Исполнители могут действовать и неприметно, например: ввести путем укола трупный яд из разлагающихся останков дохлой кошки. Человек умирает в считанные дни без каких-либо видимых признаков насилия. Это чисто уголовный прием для устранения неугодных.
Число заказных убийств растет в геометрической прогрессии. МВД доказало причастность одного из преступников к совершению более чем 30 убийств. Киллера объявили в розыск. Скоро его труп нашли в лесу с пулей в затылке. Рядом с ним пистолет, из которого он застрелил большинство жертв.
К смерти может быть приговорен и авторитет, но для этого проводится российская сходка, так как согласно закону в случае вынесения несправедливого «приговора» все участники обсуждения должны понести то же наказание, которое они вынесли необоснованно обвиненному. Если вор, нарушивший закон, старается избежать мести, скрывается, за ним отправляется «десант» даже в места заключения, и там свершается кара. Явка обвиняемого на сходку обязательна. Неявка расценивается как несомненное признание виновности.
Отход от тоталитарного строя, общая деградация государственной системы расшатали и уголовную среду. Некоторые сильные преступные личности пренебрегают «законами», надеясь на свой авторитет и силу. Все больше появляется «беспредельщиков», которые руководствуются только выгодой, пренебрегая законами: от Уголовного кодекса до «кодекса воровской чести». Для них не составляет проблемы «наехать» на крестного отца воровской урлы, ограбить его, похитить общак. Обиженные воры выносят им смертный приговор, но сильной личности все равно, кто его преследует: милиция или урки. Только у дураков не бывает врагов.
Сергей Мадуев, бандит по кличке Червонец, известный тем, что в ожидании смертного приговора очаровал следователя прокуратуры Наталью Воронцову, случалось, грабил тех, кто был под защитой «воров в законе». Если от него требовали вернуть награбленное, он дерзко говорил: «Я вор — вне закона». Разборки иногда заканчивались плохо, но не для Червонца. Он с легкостью выхватывал пистолет, опережая своих противников.
Тем не менее именно наличие жестких законов и правил делает преступное сообщество стабильным и устойчивым на протяжении многих десятилетий.
Воровская символика. Криминальная субкультура направлена на то, чтобы определить место личности в преступном сообществе и воздействовать на его членов.
Наколки на теле, или рейв, так же как и уголовный жаргон, имеют давнюю историю. Главный смысл и того и другого состоит в том, чтобы отличить своего от чужого, чтобы постороннему не был понятен происходящий между ворами диалог. Действительно, что может понять непосвященный в такой фразе: «После шухера начался завал. Деревенский фуден щекотнулся, фраера прикалываются белой птюхой с салом. Питерским надо канать всей кодлой ставить на уши Урал, Волгу и юг. Бабок и стволов с приблудами навалом». Оказывается, это цитата из Ленина на блатном жаргоне, в которой говорится, что на юге население пьет чай с белым хлебом и салом, в то время как пролетарии голодают. Далее следует призыв: «Революция в опасности. Спасти ее может только массовый поход питерских рабочих. Оружия и денег мы дадим сколько угодно».
Современный воровской жаргон — феня — уходит корнями в XVIII век. Более того, до сих пор воры, мошенники, шулера используют такие способы шифровки словесных сообщений, как тарабарская грамота. Например, фраза, сказанная при игре в карты, «Ходи с крестей!» будет звучать так: «Кохо коди кос кокре костей». Или короче: «Кокре кости», что значит «крести». В этом случае для шифровки сообщения слова разбивают на слоги и в начало каждого слога добавляют приставку «ко».
Что касается наколок, они создают портрет криминальной личности, непонятный непосвященному человеку. Например, восьмиугольная звезда свидетельствует не только о принадлежности к воровской касте, но и о полном отрицании какого-либо компромисса в отношениях с властью. «Вор в законе» имеет профессиональные знаки: на плече — изображение головы кошки, на груди — крест в ореоле, карточные масти. Кинжал, обвитый змеей, является символом главаря воровской «масти». Погоны на плечах в звании «капитан», «полковник» — также отличительный знак «авторитета». «Паханы» — главари шаек имели погоны «генерала». Татуировки с изображениями крестов, ангелов, церквей служат талисманом, предохраняющим от ареста. Дамы делают татуировки чаще на животе, бедрах, ягодицах, плечах, под правой лопаткой. Слоник, дракончик, кошечка, собачка — это любимые наколки современных проституток, но сейчас украшение тела стало модным и для «леди».
Клички носят сугубо конспиративную функцию, и каждая криминальная личность получает ее в зависимости от своих внешних или внутренних качеств.
Сходки воров. Воровское сообщество не ограничивает деятельность группировки определенным местом или регионом. Выработка стратегии деятельности, распределение сфер и зон влияния происходят на общих съездах авторитетов, которые в России называются сходками. Такие встречи проводятся и на международном уровне. В 1982 году в ЮАР прошел всемирный конгресс воров-карманников. Выступления «делегатов» синхронно переводились на пять языков.
Начиная с 1930-х годов сходки регулярно проводятся в лагерях и на воле. На сходках решаются важные вопросы сообщества, разрешаются конфликты между ворами, коронуются новые «воры в законе». Как правило, несмотря на всю законспирированность этих собраний, на них присутствует стукач, через которого информация попадает в МВД. Иначе такой сходняк обязательно разогнал бы ОМОН, избили бы, посадили. Сегодня параллельно используются и современные технические средства сбора информации. Масштабы преступной деятельности возрастают, соответственно увеличивается и число встреч воров, на которых принимаются кардинальные решения. В 1989–1992 годах было проведено 26 воровских сходок; в 1993 — около 100; в 1994 году — больше 400, в них участвовало около 7000 человек. В 1994 году на всесоюзной сходке в Ростове-папе «воры в законе» постановили, что надо менять стратегию жизнедеятельности, выходя на контакты с властями и правоохранительными органами, с ВПК и таможенной службой.
«Общак». Это общая касса, материальная база сплоченной преступной группы, во многом напоминающая партийные взносы коммунистов. Для профессионального уголовника взносы в «общак» — дело обязательное. Эта касса формируется из следующих источников:
— традиционный преступный промысел членов сообщества;
— доходы от казино и игорных домов, которые, как правило, содержат преступные группы, правда, часто на пару с городской администрацией;
— поборы с коммерческих банков и структур, отчисления теневиков;
— финансово-коммерческая деятельность.
Кто бы ни облагался данью, часть ее по длинной цепочке передается «ворам в законе», одной из функций которых является отмывание денег. Лучшим прикрытием для этого являются магазины, липовые фирмы, коммерческие структуры с фиктивными операциями. Например, купил по дешевке оборудование, организовал поддельные документы на поставку сырья и сбыт продукции, получил прибыль и вполне законно уплатил налог с прибыли. Государство не волнует, есть производство или нет, лишь бы налоги платили регулярно.
Для сбора «общака» назначаются надежные лица, для его сохранения — казначей. Об авторитете вора, который «держит» город или регион, можно судить по «общаку». Если вор умный, казна всегда полна. Деньги из «общака» не идут на личные нужды воров и авторитетов. За это спросят, и отвечать придется кровью. Распределение средств «общака» происходит под строгим контролем членов группировки. За сохранность общих касс на свободе отвечают 8 — 10 человек, пользующихся наибольшим доверием (сообщаковская братва). Держатели воровских касс глубоко законспирированы, имеют право выносить смертный приговор лицам, допустившим нарушения финансовой дисциплины (сокрытие и присвоение денег, отказ от внесения денежных средств). Иногда хранение поручается известным в обществе лицам, близким к воровской элите, — певцам, музыкантам, имеющим легальные большие доходы. Сегодня проще — любой банк, особенно тот, который находится под прикрытием группировки, является хранителем «общака». Тем более что деньги не лежат, а пускаются в оборот.
— Вы платите фальшивыми купюрами!
— Простите, а разве коньяк был настоящий?
Организованная преступность взращивалась на протяжении всех лет правления коммунистической номенклатуры. НКВД когда-то способствовал укреплению преступного мира в лагерях и зонах — этих чудовищных монстрах подавления человека. Советское государство, будучи само по природе уголовным, способствовало укреплению воровской власти. Если уркаганы и жиганы 20-х годов были подконтрольны ОГПУ, то нынешние «воры в законе» представляют собой самостоятельную физическую и политическую силу, со своим видением процессов в стране и возможностями влиять на них. Выделение еще одной категории преступников, именуемых «беспредельщиками», не признающими ни уголовных традиций и авторитетов, ни законов общества, иллюстрирует, что процесс криминализации страны еще не закончен и возможны более сложные катаклизмы.
Интересные аналогии просматриваются в методах и идеях большевиков-коммунистов и уголовников. Империя зла — очень точное определение нашей страны. Зло концентрировалось в России давно. В 1905 году во французском городке Канны застрелился миллионер и меценат Савва Морозов. В завещании он отписал большую сумму большевикам. Полиция выдвинула версию — шантаж революционеров. Вот с тех пор до сегодняшнего дня идут на Руси бандитские «разводки», придумали которые и осуществляли на протяжении многих лет большевики. Так называемые «эксы», то есть грабежи, широко практиковались в целях пополнения партийной кассы. Грабитель Петросян по кличке Камо под руководством и при участии Джугашвили, впоследствии принявшего псевдоним Сталин, осуществляли теорию экспроприации на практике. Будущие советские министры Литвинов и Семашко были арестованы в Тифлисе при попытке обмена награбленного капитала на валюту. Грандиозные планы экспроприации по всей России Камо обсуждал и с Лениным. Когда же задумал опубликовать мемуары на эту тему, был убит собратьями по партии и с почестями похоронен.
Большевики, захватившие власть в стране, создали карательную систему и, более того, объявили уголовников социально близкими членами общества в отличие от политических заключенных. НКВД привлекало к сотрудничеству профессионалов-медвежатников с тем, чтобы, вскрывая домашние сейфы, проверять благонадежность соратников. В неблагоприятном для жертвы случае — несколько дней спустя — некролог о скоропостижной смерти выдающегося государственного деятеля. НКВД давало ворам схемы самых совершенных сейфов отечественного и зарубежного производства. Те охотно повышали свою квалификацию.
Советская власть в полной мере использовала социально близких заключенных-уголовников для расправы над политическими. А преступный мир, хотя и проповедовал отказ от сотрудничества с властью, осуществлял насилие над политическими. Разделив собственность на личную и государственную, значительно снизив меру наказания за преступления против личной собственности, советское государство обрекло тем самым граждан на насилие со стороны уголовников.
После отработки технологии грабежа в «эксах» возвели в закон грабежи «недорезанных буржуев» и «мироедов-кулаков». Апофеозом стало ограбление всего российского народа, приведшее к сегодняшнему бедственному существованию и развалу бывшей Российской империи.
Интересно сходство между уголовниками и коммунистами, совпадение основных канонов: «воровского кодекса» и Устава КПСС.
На воровских сходках, как и на партсобраниях, все решается голосованием. Не зря воры говорили: «Зона — как парторганизация, от нее ничего не скроешь».
Вор имеет право обмануть любого, но с ворами должен быть честен. Политбюро действовало так же, обманывая всю страну, изредка читая членам партии закрытые письма.
И те и другие должны пропагандировать свои идеи и пополнять ряды, вовлекая лучших представителей.
И те и другие интернационалисты, воры, может быть, даже в большей степени, так как жестко пресекали распри на национальной почве.
Большевики в свое время переняли от воров обычай скрываться под псевдонимом или кличкой.
Но есть и такие особенности, которые принципиально поднимают вора над коммунистом. За свой «базар» вор может ответить кровью, в то время как коммунисты могли болтать и врать что угодно. Если вор нарушил законы, отошел от традиций, то мог поплатиться смертью; коммуниста в этом случае, если он, конечно, не рядовой член партии, переводили на другую должность.
Единство многих законов и традиций воровского клана с коммунистическими принципами проистекает из общей идеологии, суть которой, скрытая за красивой фразой, в необходимости создания условий управления «стадом». Такая близость принципов, учитывая большевистский опыт, дает криминалу большие шансы добиться реальной власти в ближайшее время.
Два подельника сидят в камере. Один из них все время ходит взад-вперед. Другой не выдерживает:
— По-твоему, когда ты ходишь, ты не сидишь?
