Запоминайте:

Приметы - это суета, -
Стреляйте в черного кота,
Но плюнуть трижды никогда
Не забывайте!

И не дрожите!
Молясь, вы можете всегда
Уйти от Страшного суда, -
А вот от пули, господа,
Не убежите!

Кто там крадется вдоль стены,
Всегда в тени и со спины?
Его шаги едва слышны -
Остерегитесь!
Он врал, что истина в вине.
Кто доверял ему вполне -
Уже упал с ножом в спине, -
Поберегитесь!

За маской не узнать лица,
В глазах - по девять грамм свинца,
Расчёт его точен и ясен.
Он не полезет на рожон,
Он до зубов вооружён
И очень, очень опасен!

Не доверяйте
Ему ни тайн своих, ни снов,
Не говорите лишних слов -
Под пули зря своих голов
Не подставляйте!

Гниль и болото
Произвели его на свет;
Неважно - прав ты или нет -
Он в ход пускает пистолет
С пол-оборота.

Он жаден, зол, хитёр, труслив,
Когда он пьёт, тогда слезлив,
Циничен он и не брезглив:
"Когда и сколько?"
Сегодня - я, а завтра - ты, -
Нас уберут без суеты.
Зрачки его черны, пусты -
Как дула кольта.

За маской не узнать лица,
В глазах - по девять грамм свинца,
Расчёт его точен и ясен.
Он не полезет на рожон,
Он до зубов вооружён
И очень, очень опасен!

Хороший стих-предупреждение. А стихи, где преступники как-то воспеваются я не люблю.  

Вооружен, значит опасен....и расчет его точно ясен. Отичный стих, ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ,

Всё позади - и КПЗ, и суд,
И прокурор, и даже судьи с адвокатом, -
Теперь я жду, теперь я жду -
куда, куда меня пошлют,
Куда пошлют меня работать за бесплатно.

Мать моя - давай рыдать,
Давай думать и гадать,
Куда, куда меня пошлют.
Мать моя - давай рыдать,
А мне ж ведь, в общем, наплевать,
Куда, куда меня пошлют.

До Воркуты идут посылки долго,
До Магадана - несколько скорей, -
Но там ведь все, но там ведь все -
такие падлы, суки, волки, -
Мне передач не видеть, как своих ушей.

Мать моя - давай рыдать,
Давай думать и гадать,
Куда, куда меня пошлют.
Мать моя - давай рыдать,
А мне ж ведь, в общем, наплевать,
Куда, куда меня пошлют.

И вот уж слышу я: за мной идут -
Открыли дверь и сонного подняли, -
И вот сейчас, вот прям сейчас
меня куда-то повезут,
А вот куда - опять, паскуды, не сказали.

Мать моя - давай рыдать,
Давай думать и гадать,
Куда, куда меня пошлют.
Мать моя - давай рыдать,
А мне ж ведь, в общем, наплевать,
Куда, куда меня пошлют.

И вот на месте мы - вокзал и брань, -
Но, слава богу, хоть с махрой не остро.
И вот сказали нам, что нас
везут туда - в Тьмутаракань -
Куда-то там на Кольский полуостров.

Мать моя - опять рыдать,
Опять думать и гадать,
Куда, куда меня пошлют...
Мать моя, кончай рыдать,
Давай думать и гадать,
Когда меня обратно привезут!

Город уши заткнул и уснуть захотел,
И все граждане спрятались в норы.
А у меня в этот час ещё тысяча дел, -
Задёрни шторы
и проверь запоры!

Только зря: не спасёт тебя крепкий замок,
Ты не уснёшь спокойно в своём доме, -
А потому, что я вышел сегодня на скок,
А Колька Дёмин -
на углу на стрёме.

И пускай сторожит тебя ночью лифтёр,
И ты свет не гасил по привычке -
Я давно уже гвоздик к замочку притёр,
Попил водички
и забрал вещички.

Ты увидел, услышал - как листья дрожат,
Твои тощие, хилые мощи, -
Дело сделал своё я - и тут же назад,
А вещи - тёще
в Марьиной роще.

А потом - до утра можно пить и гулять,
Чтоб звенели и пели гитары,
И спокойно уснуть, чтобы не увидать
Во сне кошмары,
мусоров и нары.

Когда город уснул, когда город затих -
Для меня лишь начало работы...
Спите, граждане, в тёплых квартирах своих -
Спокойной ночи,
до будущей субботы!
 

Граждане, ах, сколько ж я не пел, но не от лени -
Некому: жена - в Париже, все дружки - сидят.
Даже Глеб Жеглов, что ботал чуть по новой фене -
Ничего не спел, чудак, пять вечеров подряд.

Хорошо, из зала вон -
Не наших всех сортов,
Здесь - кто хочет на банкет
Без всяких паспортов.

Расскажу про братиков -
Писателей, соратников,
Про людей такой души,
Что не сыщешь ватников.

Наше телевидение требовало резко:
Выбросить слова "легавый", "мусор" или "мент",
Поменять на мыло шило, шило - на стамеску.
А ворьё переиначить в "чуждый элемент".

Так, в ответ подельники,
Скиданув халатики,
Надевали тельники,
А поверх - бушлатики.

"Эх!", - сказали брат и брат:
"Не! Мы усё спасём.
Мы и сквозь редакторат
Всё это пронесём".

Про братьев-разбойников у Шиллера читали,
Про Лаутензаков написал уже Лион,
Про Серапионовых и школьники листали.
Где ж роман про Вайнеров? Их - два на миллион!

С них художник Шкатников
Написал бы латников.
Мы же в их лице теряем
Классных медвежатников.

Проявив усердие,
Сказали кореша:
""Эру милосердия"
Можно даже в США".
 

До нашей эры соблюдалось чувство меры,
Потом бандитов называли - "флибустьеры", -
Потом названье звучное "пират"
Забыли, -
Бить их
И словом оскорбить их
Всякий рад.

Бандит же ближних возлюбил - души не чает,
И если что-то им карман отягощает -
Он подойдёт к им как интеллигент,
Улыбку
Выжмет -
И облегчает ближних
За момент.

А если ближние начнут сопротивляться,
Излишне нервничать и сильно волноваться, -
Тогда бандит поступит как бандит:
Он стрельнет
Трижды -
И вмиг приводит ближних
В трупный вид.

А им за это - ни чинов, ни послаблений, -
Доходит даже до взаимных оскорблений, -
Едва бандит выходит за порог,
Как сразу:
"Стойте!
Невинного не стройте!
Под замок!"

На теле общества есть много паразитов,
Но почему-то все стесняются бандитов, -
И с возмущеньем хочется сказать:
"Поверьте, -
Боже,
Бандитов надо тоже
Понимать!"
 

Здравствуйте,
Наши добрые зрители,
Наши строгие критики!
Вы увидите фильм
Про последнего самого жулика.

Жулики -
Это люди нечестные, -
Они делают пакости,
И за это их держат в домах,
Называемых тюрьмами.

Тюрьмы -
Это крепкие здания,
Окна, двери - с решётками, -
Лучше только смотреть,
Лучше только смотреть на них.

Этот фильм -
Не напутствие юношам,
А тем более девушкам, -
Это,
Это просто игра,
Вот такая игра.

Жулики
Иногда нам встречаются, -
Правда, реже значительно,
Реже, чем при царе
Или, скажем, в Америке.

Этот фильм
Не считайте решением:
Всё в нём - шутка и вымысел, -
Это,
Это просто игра,
Вот такая игра.
 

Я на виду - и действием и взглядом
Я выдаю присутствие своё.
Нат Пинкертон и Шерлок Холмс - старьё!
Спокойно спите, люди: Гусев - рядом!

Мой метод прост - сажусь на хвост и не слезаю.
Преступник - это на здоровом теле прыщик, -
И я мерзавцу о себе напоминаю:
Я здесь - я вот он, - на то я сыщик!

Волнуются преступнички,
Что сыщик не безлик,
И оставляют, субчики,
Следочки на приступочке,
Шифровочки на тумбочке, -
Достаточно улик.

Работу строю по системе чёткой,
Я не скрываюсь, не слежу тайком, -
И пострадавший будет с кошельком,
Ну а преступник - будет за решеткой.

Идёт преступник на отчаянные трюки,
Ничем не брезгует, на подкуп тратит тыщи, -
Но я ему заламываю руки:
Я здесь - я вот он, - на то я сыщик!

Волнуются преступнички,
Что сыщик не безлик,
И оставляют, субчики,
Следочки на приступочке,
Шифровочки на тумбочке,-
Достаточно улик.

Вот я иду уверенной походкой:
Пусть знает враг - я в план его проник!
Конец один - преступник за решеткой:
Его сам Гусев взял за воротник!
 

Нынче все срока закончены,
А у лагерных ворот,
Что крест-накрест заколочены,
Надпись: "Все ушли на фронт".

За грехи за наши нас простят, -
Ведь у нас такой народ:
Если Родина в опасности -
Значит, всем идти на фронт.

Там год - за три, если бог хранит, -
Как и в лагере зачёт.
Нынче мы на равных с ВОХРами,
Нынче всем идти на фронт.

У начальника Берёзкина -
Ох и гонор, ох и понт!
И душа - крест-накрест досками,
Но и он пошёл на фронт.

Лучше б было сразу в тыл его,
Только с нами был он смел.
Высшей мерой наградил его
Трибунал за самострел.

Ну, а мы - всё оправдали мы,
Наградили нас потом,
Кто живые - тех медалями,
А кто мёртвые - крестом.

И другие заключённые
Пусть читают у ворот
Нашу память застеклённую -
Надпись: "Все ушли на фронт".
 

Это был воскресный день - и я не лазил по карманам:
В воскресенье - отдыхать, - вот мой девиз.
Вдруг - свисток, меня хватают, обзывают хулиганом,
А один узнал - кричит: "Рецидивист!"

"Брось, товарищ, не ершись,
Моя фамилия - Сергеев, -
Ну, а кто рецидивист -
Так я ж понятья не имею".

Это был воскресный день, но мусора не отдыхают:
У них тоже - план давай, хоть удавись, -
Ну а если перевыполнят, так их там награждают -
На вес золота там вор-рецидивист.

С уваженьем мне: "Садись! -
Угощают "Беломором". -
Значит, ты - рецидивист?
Распишись под протоколом!"

И это был воскресный дань, светило солнце как бездельник,
И все люди - кто с друзьями, кто с семьей, -
Ну а я сидел скучал, как в самый грустный понедельник:
Мне майор попался очень деловой.

"Сколько раз судились вы?"
"Плохо я считать умею!"
"Но всё же вы - рецидивист?"
"Да нет, товарищ, я - Сергеев".

Это был воскресный день - а я потел, я лез из кожи, -
Но майор был в математике горазд:
Он чего-то там сложил, потом умножил, подытожил -
И сказал, что я судился десять раз.

Подал мне начальник лист -
Расписался как умею -
Написал: "Рецидивист
По фамилии Сергеев".

Это был воскресный день, я был усталым и побитым, -
Но одно я знаю, одному я рад:
В семилетний план поимки хулиганов и бандитов
Я ведь тоже внес свой очень скромный вклад!

 

Я был душой дурного общества,
И я могу сказать тебе:
Мою фамилью-имя-отчество
Прекрасно знали в КГБ.

В меня влюблялася вся улица
И весь Савёловский вокзал.
Я знал, что мной интересуются,
Но всё равно пренебрегал.

Свой человек я был у скокарей,
Свой человек - у щипачей, -
И гражданин начальник Токарев
Из-за меня не спал ночей.

Ни разу в жизни я не мучился
И не скучал без крупных дел, -
Но кто-то там однажды скурвился, ссучился -
Шепнул, навёл - и я сгорел.

Начальник вёл себя не въедливо,
Но на допросы вызывал, -
А я всегда ему приветливо
И очень скромно отвечал:

"Не брал я на душу покойников
И не испытывал судьбу, -
И я, начальник, спал спокойненько,
И весь ваш МУР видал в гробу!"

И дело не было отложено
И огласили приговор, -
И дали всё, что мне положено,
Плюс пять мне сделал прокурор.

Мой адвокат хотел по совести
За мой такой весёлый нрав, -
А прокурор просил всей строгости -
И был, по-моему, неправ.

С тех пор заглохло моё творчество,
Я стал скучающий субъект, -
Зачем же быть душою общества,
Когда души в нём вовсе нет!

А почему все без подписи. Непорядок какой-то. Авторское и на это распространяется. Или это народное творчество?

Владимир Высоцкий

Я в деле, и со мною нож -
И в этот миг меня не трожь,
А после - я всегда иду в кабак, -
И кто бы что не говорил,
Я сам добыл - и сам пропил, -
И дальше буду делать точно так.

Ко мне подходит человек
И говорит: "В наш трудный век
Таких, как ты, хочу уничтожать!"
А я парнишку наколол -
Не толковал, а запорол, -
И дальше буду так же поступать.

А хочешь просто говорить -
Садись за стол и будем пить, -
Мы всё с тобой обсудим и решим.
Но если хочешь так, как он, -
У нас для всех один закон,
И дальше он останется таким.

1962
 

"Я из дела ушёл, из такого хорошего дела!.."
 

Владимир Высоцкий

Я из дела ушёл, из такого хорошего дела!
Ничего не унёс - отвалился в чём мать родила.
Не затем, что приспичило мне, - просто время приспело,
Из-за синей горы понагнало другие дела.

Мы многое из книжек узнаём,
А истины передают изустно:
"Пророков нет в отечестве своём", -
Да и в других отечествах - не густо.

Я не продал друзей, без меня даже выиграл кто-то.
Лишь подвёл одного, ненадолго, - сочтёмся потом.
Я из дела исчез, - не оставил ни крови, ни пота,
И оно без меня покатилось своим чередом.

Незаменимых нет, и пропоём
Заупокой ушедшим - будь им пусто.
"Пророков нет в отечестве своём,
Да и в других отечествах - не густо..."

Растащили меня, но я счастлив, что львиную долю
Получили лишь те, кому я б её отдал и так.
Я по скользкому полу иду, каблуки канифолю,
Подымаюсь по лестнице и прохожу на чердак.

Пророков нет - не сыщешь днём с огнём, -
Ушли и Магомет, и Заратустра.
Пророков нет в отечестве своём,
Да и в других отечествах не густо...

А внизу говорят - от добра ли, от зла ли, не знаю:
"Хорошо, что ушёл, - без него стало дело верней!"
Паутину в углу с образов я ногтями сдираю,
Тороплюсь, потому что за домом седлают коней.

Открылся лик - я стал к нему лицом,
И он поведал мне светло и грустно:
"Пророков нет в отечестве своём, -
Но и в других отечествах - не густо".

Я взлетаю в седло, я врастаю в коня - тело в тело, -
Конь падёт подо мной, - но и я закусил удила!
Я из дела ушёл, из такого хорошего дела,
Из-за синей горы понагнало другие дела.

Скачу - хрустят колосья под конём,
Но ясно различаю из-за хруста:
"Пророков нет в отечестве своём, -
Но и в других отечествах - не густо".

1973
 

Письмо

Игорь Северянин

Отчаянье и боль мою пойми, -
Как передать мне это хладнокровно? -
Мужчины, переставши быть людьми,
Преступниками стали поголовно.

Ведь как бы человека не убить,
При том в какие б роли не рядиться,
Поставив лозунг: "быть или не быть", -
Убивший всё равно всегда убийца.

Разбойник ли, насильник, патриот,
Идейный доброволец, подневольный
Простой солдат, - ах, всякий, кто идёт
С оружием, чтоб сделать брату больно,

Чтоб посягнуть на жизнь его, - палач,
Убийца и преступник, вечный Каин!
Пускай всю землю оглашает плач
С экватора до полюсных окраин...

Какие ужасающие дни!
Какая смертоносная отрава!..
Отныне только женщины одни
Людьми назваться получают право...
 

Преступников… материальный мир
О, как безбожно украшает,
И в блеске тягостном в эфир
Всех недостойных направляет…
Как-будто сами Небеса
Весь грех земной благословляют
И в изумлении глаза
На тлен и шелуху взирают…
Все перепуталось в умах –
Достойный рядом с недостойным,
Не отличить, где вечность… прах…
И в чем извечные устои…
Без Бога – не поймут глаза,
Без Бога – не услышат уши,
Без Бога – грех творят уста,
Без Бога – ложь питает души…
И видящий не видит зло,
Не вздрогнет сердце...

Странная у нас страна. Криминальная сторона сильно волнует людей далёких от этого мира. И даже побуждает творить на эту тематику людей не сидевших и не воровавших.